В центре речи Папы к руководящим работникам Курии было смирение, которое сегодня, к сожалению, часто заменяют «некой формой морализма». Именно слово «смирение» может помочь нам понять тайну Рождества, произошедшего в условиях, «не подходящих для женщины, которая должна родить». Однако Царь царей приходит в мир не привлекая внимания, но пробуждая «таинственное притяжение в сердцах, чувствующих потрясающую новизну, которая изменит историю».
Смирение является результатом перемен, совершаемых Святым Духом в каждом из нас, отметил Папа и пояснил это на примере ветхозаветного Неемана (4 Цар 5). «Вместе со славой, силой и уважением этот человек был вынужден переживать величайшую драму: он был прокаженным».
«Это противоречие мы часто находим в собственной жизни: иногда великие дары – это панцирь, под которым прячутся великие немощи».
В жизни каждого наступает момент, когда мы больше не желаем скрываться под панцирем, желание полноты жизни без масок и доспехов. Такой момент настал и в жизни Неемана: служанка рассказала ему о возможности исцеления, и он, взяв с собой золото и серебро, отправляется в путь. Однако не понадобилось ни серебро, ни золото: спасительная благодать безвозмездна, - нужно лишь смирение, чтобы обнажить собственную человечность. Именно благодаря этому слово Господне исцеляет Неемана.
Эта история напоминает нам, что в Рождество каждый должен иметь мужество сбросить с себя доспехи, покровы собственной значимости, социального престижа, славы мира сего. Мы можем сделать это по еще более убедительному и мощному примеру: по примеру Сына Божьего.
Безусловно, сорвать с себя покровы нелегко, ведь они обычно скрывают то, что является нашими опорами: это могут быть титулы, литургия, доктрина, религиозность. Смирение же побуждает не стыдиться собственной хрупкости. Смиренный человек, продолжил Папа, призван постоянно руководствоваться двумя словами: «помнить» и «порождать». «Помнить» означает постоянно возвращаться к корням, но не культивируя прошлое, а «сердцем возвращаясь к тому, что нам предшествовало». «Порождать» означает устремляться сердцем к будущему, не замыкаясь в повторении прошлого. Лишенный смирения человек боится новизны, потому что не может ее контролировать, смиренный же соглашается поставить себя под сомнение; он знает, что ни его заслуги, ни «добрые привычки» не могут быть основанием для его жизни.
Без смирения невозможна встреча с ближним, с братом и сестрой, которые живут рядом, отметил Папа и упомянул о начавшемся в Церкви синодальном пути:
«Если каждый останется закрытым в собственных убеждениях, в собственном опыте, в скорлупе только своих чувств и мыслей, трудно будет оставить место для опыта Святого Духа».
Синодальный путь – это также и способ преодоления клерикализма, искушения думать, будто Бог говорит только некоторым, в то время как другие должны слушать и исполнять.
«Римская Курия - не просто логистический и бюрократический инструмент для нужд Вселенской Церкви, но это самый первый орган, призванный к свидетельству. <…> Мы должны быть организованы не по принципу предприятия, а по Евангелию».
Поэтому, если мы проповедуем ценность бедности, то первыми должны вернуться к умеренности; если проповедуем справедливость, то первыми должны действовать в духе прозрачности, без фаворитизмов и принципа связей, подчеркнул Папа и снова вернулся к предстоящему Синоду, напомнив о трех его ключевых словах: участие, общение и миссия. Это и есть необходимые требования для Римской Курии, чтобы она действовала в духе смирения. Во-первых, каждый должен чувствовать себя участником, а не исполнителем кем-то разработанной программы. Во-вторых, для достижения общения нужно ставить Христа в центр всего. Мы не только работаем вместе, но должны молиться вместе и вместе слушать Слово Божье. Наконец, миссия: нельзя замыкаться в себе, необходимо быть Церковью исходящей, уделяя особое внимание бедным, тем, кому чего-то недостает, и не только в материальном смысле, но и в духовном, аффективном, нравственном.
«Дорогие братья и сестры, помня о собственной проказе, избегая мирской логики, лишающей нас корней и ростков, давайте позволим себя евангелизировать смирением Младенца Иисуса», - сказал в заключение Святейший Отец.
