Тайна исповеди относится к Божественному, а не человеческому порядку, и во время исповеди священник получает сведения не как человек, а как служитель Бога. Как утверждал святой Фома Аквинский в «Сумме теологии», «священник узнает о грехах не как человек, но как Бог». Поэтому, даже если священник предстает перед судом или получает приказ от вышестоящего церковного начальства, он не может нарушить тайну исповеди. По этой причине, пишет святой Фома, священник может даже заявить под присягой, «что он не обладает сведениями, которые известны ему как Богу» («Сумма теологии», приложение 11,1.3).

Кающийся в исповеди не является служителем Бога, поэтому он не связан тайной исповеди так же, как священник. Однако с тайной, относящейся к Божественному порядку, связана и тайна человеческая: поскольку кающийся знает, что священник не откроет сказанного во время Таинства, он также в определенной мере должен тоже хранить тайну священника. «В определенной мере» означает, что если он расскажет, например, о добром совете, который священник дал ему на исповеди, то он не нарушит никакой тайны. Но следует воздерживаться от того, что может представить священника в отрицательном свете, ведь священник, связанный тайной Божественного порядка, не может защититься.

Приведем здесь выдержку из обращения святого Иоанна Павла II 12 марта 1994 года к представителям Апостольской пенитенциарии: «Священнику, который принимает таинственные исповеди, запрещено, без каких-либо исключений, раскрывать личность кающегося и его грехи… Эта всецелая конфиденциальность направлена непосредственно на благо кающегося. Таким образом, последний не совершает греха и не подвергается каноническому наказанию, если спонтанно и без нанесения ущерба третьим лицам открывает за пределами исповеди то, в чем он каялся. Но очевидно, что, по меньшей мере по долгу справедливости и, я бы сказал, из чувства благородства по отношению к исповедующему священнику он, в свою очередь, должен хранить молчание о том, что священник, доверяя его сдержанности, открывает ему во время таинственной исповеди. В этом смысле мой долг – напомнить и подтвердить то, что было установлено посредством декрета Конгрегации вероучения с целью воспрепятствовать оскорблению священного характера исповеди с помощью средств социальной коммуникации».

Тайна исповеди означает не просто «хранить секрет», чтобы не нарушать конфиденциальность, как это происходит в случае врачебной или адвокатской тайны. Тайна исповеди имеет другие причины и относится к сверхъестественной сфере. Она остается незыблемой даже в том случае, если кающийся разрешит исповеднику открыть то, что ему было открыто во время Таинства.

Причина тайны исповеди заключается, как мы уже говорили, в том, что исповедник осведомлен о грехах не как человек, а как Бог. Если его спросят о содержании исповеданных грехов, он должен ответить, что ничего об этом не знает. В то время как любые другие сведения он получает как человек, здесь он выступает в качестве служителя Бога, более того, действует in persona Christi, отождествляясь с Христом Богом.

Тайна исповеди объясняется самой природой Таинства Примирения и поэтому относится к Божественному, а не человеческому порядку. Какой бы ни была угроза, даже если сам Папа Римский пригрозит священнику отлучением, если он не откроет сказанного на исповеди, - исповедник должен хранить молчание.

Тайна исповеди имеет священный характер. Молчание исповедника – это священный знак поведения Самого Бога, Которому он служит. И так же, как Бог забывает о грехах, в которых кается человек, о них должен забыть священник. Таинственный смысл исповеди заключается в том, что Бог «покрывает» грехи человека. Эти грехи отныне покрыты тайной.

Таким образом, исповедник не может нарушить тайну исповеди даже если кающийся сам разрешит ему или даже попросит.